Санкции и импортозамещение Каковы будут последствия для IT-сектора и пользователей

Зависимость от импорта – не уникальная особенность России и не признак ее технологической отсталости. Это наследие глобализации, которая еще десять лет назад казалась базовым цивилизационным трендом, и никто даже представить не мог, как недолго он продержится. Глобализация была одним из драйверов технического прогресса именно потому, что позволила распределить по миру технологические, сырьевые и научные ресурсы. Не сказать, чтобы справедливо (отнюдь нет), но зато эффективно. В результате ни одна страна мира, включая США, на сегодняшний день не имеет полного комплекта технологических цепочек на своей территории. (США как раз одна из самых импортозависимых стран, на обратной стороне шкалы – Китай, но и он далеко не на 100% автономен.)

До недавнего времени «технологическая автаркия», то есть концентрация всех производственных компетенций в национальном секторе, была категорически невыгодна. Собственно, она невыгодна и сейчас, но политика перевесила экономику.

Санкционная динамика

Надо понимать, что все изложенное далее является на момент публикации не фактом, а экстраполяционной моделью. Новая карта торгово-финансовых взаимоотношений только формируется, это дело не одного дня и даже не одного месяца. Заявления, декларации и намерения не равнозначны действиям. Мир уже не будет прежним, но каким именно он будет, определится не через громкие слова, а через баланс между политической волей и коммерческими интересами. Санкции – обоюдоострый инструмент, и являются государственным принуждением коммерческих игроков поступиться своими интересами ради политических. Исторический опыт «санкционной войны» – текущая ситуация отнюдь не уникальна – показывает, что после пика вводимых ограничений наступает неизбежный спад, когда обе стороны начинают искать компромиссы, а потом устанавливается новый баланс. Поэтому сейчас говорить о конкретных ограничениях рано. Однако можно построить модель, исходя из максимально жесткого сценария, тогда любые сюрпризы будут приятными.

Итак, что мы потеряем в самом худшем случае?

Потребительский сектор

Потребительский сектор понесет минимальные потери. Уже сейчас было заявлено, что ограничений на поставку бытовой электроники в Россию не будет даже из США. Это живые деньги, никто не хочет от них отказываться. Но даже если бы этот запрет ввели, на сегодня почти весь спектр бытовой техники производится в России с участием импортных компонентов из Китая либо собирается в Китае российскими брендами. Не стоит обманываться засильем логотипов на латинице в магазинах бытовой техники – почти все они на самом деле российские. Выпадение с рынка отдельных брендов возможно – например, американский производитель электроники DELL приостановил продажу своей продукции в России, – но оно не критично для массового рынка. Разумеется, поклонники этих брендов (особенно это касается Apple) окажутся крайне недовольны, но будем откровенны – они не определяют картину.

К сожалению, это не означает, что для потребителя вообще ничего не изменится. Изменится (и заметно) цена. Уже начавшееся подорожание связано не столько с конкретными позициями санкционного списка, сколько с финансовой ситуацией – ростом валютных курсов в первую очередь, а также возможным усложнением трансграничных расчетов с поставщиками из-за банковских санкций.

Затем вызванное подорожанием сокращение спроса остудит рынок, и установится новое равновесие.

Промышленный сектор

Санкции направлены в первую очередь против промышленности, и, разумеется, она получает максимум рисков. Если глобальные производители не слишком хотят потерять Россию как рынок сбыта, то иметь в ее лице производящего конкурента они не хотят еще больше. Так что тут коммерческий интерес полностью совпадает с политическим. Это означает, что желание обойти санкции будет невзаимным.

Надо понимать, что санкции против производственного сектора России были всегда. Американский Foreign Direct Product Rule действует много лет. Нет такого исторического периода, когда наша страна не находилась бы под санкциями по целым секторам технологий. Никто не хочет плодить конкурентов. Наиболее уязвим сектор микроэлектроники и процессоров: из-за давно работающих санкций всегда были запрещены поставки в Россию технологий и оборудования, позволяющих производить электронные компоненты по современным техпроцессам. К сожалению, обход этих запретов был невозможен даже в более благоприятные времена, потому что держателей ключевых патентов можно пересчитать по пальцам одной руки, и все они находятся под прямым или косвенным контролем США.

Насколько тревожна ситуация, показывает поведение TSMC. Крупнейший мировой производитель полупроводников, расположенный в Тайване, грозит отказаться от сотрудничества с российскими разработчиками по требованию США. Это единственный мировой контрактор, работавший с российскими производителями процессоров, заменить которого в производственной цепочке невозможно. Под удар попали «Байкал Электроникс», НТЦ «Модуль», МЦСТ и небольшие производители чипов. То есть даже «отечественные» процессоры «Байкал» и «Эльбрус» Россия не может производить самостоятельно. Недавно аналогичные санкции нанесли критический урон китайскому гиганту Huawei, так что Китай нам тут не поможет, он и сам находится в процессе разработки собственных технологий. К сожалению, без доступа к ключевым патентам создавать собственную микроэлектронную промышленность крайне долго. Отечественный «Микрон» способен создавать чипы лишь по 65-нанометровому техпроцессу, который в США освоили примерно 20 лет назад. Для сравнения: TSMC пытается освоить 3-нанометровую топологию, попутно готовясь к еще более современному 2-нанометровому производству. При этом и AMD, и Intel уже заявили, что не будут поставлять готовые процессоры в Россию. Получается, что купить втридорога импортный ноутбук под санкциями можно, а вот произвести свой – куда сложнее.

Производство сложной техники, имеющей микроэлектронную составляющую, в лучшем положении. Автомобилестроение и даже гражданская авиация не требуют самой современной компонентой базы, как серверы или телефоны, потому что там не так критичен размер модулей. Как показал недавний ковидный кризис с поставками, автомобили можно продолжить выпускать, лишь слегка упростив комплектацию. А ездить они могут даже вовсе без электроники.

У гражданской авиации проблемы посерьезнее, но и они вызваны не столько технологическим отставанием, сколько сертификационными проблемами и лизинговым кризисом. Технически Россия располагает полным комплектом авиационных технологий и может полностью локализовать импортную составляющую в реальные сроки. Самолет – изделие штучное, служит десятки лет, так что без авиации мы не останемся.

ПО и сервисы

Если представить, что санкции распространятся на западное ПО и сетевые сервисы (пока признаков этого нет), то здесь ситуация некритичная. Существенная часть производственного ПО имеет отечественные аналоги, и в отличие от «железа», здесь импортозамещение ограничено только целесообразностью и желанием. Пользовательское же ПО по большей части развлекательное, и даже полная его потеря ни на что существенно не повлияет. Разве что едва начавшийся процесс привыкания к платной модели, скорее всего, откатится обратно к ломаным версиям с торрентов.

Однако, поскольку это понимают с обеих сторон санкционного фронта, ограничения на пользовательский софт маловероятны.

То же касается онлайн-сектора: социальных сетей, стриминговых платформ, облачных сервисов и так далее. Почти все они имеют отечественные аналоги, которые не развиваются в основном потому, что не могут полноценно конкурировать с западными платформами. Ограничения только освободят для них рынок – и именно поэтому маловероятны.

Война и космос

Хотя в официальной риторике санкции направлены адресно против российского ВПК, именно этот сектор от них практически не зависит. Современная элементная база там используется весьма ограниченно, прежде всего потому, что недостаточно надежна. Системы наведения ракет прекрасно обходятся ламповыми (!) электронными блоками – потому что они гораздо устойчивее к воздействию ЭМИ. Космическая промышленность использует техпроцессы 100+ нм, потому что более мелкие не выдерживают космического излучения. А главное – на сегодняшний день вся ключевая военная электроника, в отличие от гражданской, локализована практически полностью не только по разработке и технологиям, но и по элементной базе. Хотя бы потому, что гражданская элементная база военным не подходит. Кроме того, военные изделия существенно уступают по массовости производства гражданским, менее зависимы от себестоимости – их обеспечить куда проще.

Пример СССР показывает, что можно опережать весь мир в космосе и войне, отставая при этом в бытовой технике. Это малосвязанные сектора.

Перспективы

Строить какие-то детальные прогнозы сейчас категорически рано. Текущие международные реакции имеют пока истерически-рефлекторный характер и будут многократно меняться вместе с изменением геополитической картины нового постглобального мира. Сама по себе она чрезвычайно любопытна, но выходит за рамки данной статьи.

Жизнь в условиях санкционного давления вполне возможна, что доказывает пример стран, живущих так десятилетиями, даже не имея при этом уникального ресурсного и научно-технологического потенциала России. К сожалению, эта жизнь будет не так хороша, как виделась в перспективе всемирной глобализации, с выравниванием технологических потенциалов и размыванием политических границ, но этот проект уже необратимо свернут.

Будем учиться жить по-новому.